Наша победа

"Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим..."


Я много лет пытаюсь записать родительские воспоминания о войне. И много лет мне это не удается - мама сразу начинает плакать, и дальше выходит у нее только одна фраза:"За что? За что ее? Маня ведь была 16-летней невинной девушкой. Она только-только лифчик носить начала и не целовалась ни разу ни с кем из парней." С тех лет, когда мама плакала не сразу, я знаю как случилось, что ее двух сестер, уже ушедших из местечка с родителями, но вернувшихся за какой-то мелочью обратно домой ("Вы идите, идите, мы вас быстро догоним!"), схватили немцы, вошедшие в местечко, через которое за час до того промчалась машина с несколькими красноармейцами, оравшими:"Уходите, сзади нас немцы!" Девушек поймали, местечковый народ согнали в центр, вытащили сестер на площадь и насиловали, пока младшая не сошла с ума. А потом выстрелили каждой в голову.

В войну из 10 детей у моего деда и бабушки выжил один ребенок - моя мама. Моему отцу повезло больше - из пятерых детей выжили трое. Дед с отцовской стороны ушел на фронт осенью 41-го, оставив беременную жену. В декабре он погиб в своем первом бою под Ржевом, есть братская могила. Мой дядя родился в мае 42-го, так и не увидев своего отца. А до этого их семью эвакуировали в Курганскую область, в какую-то глухую деревеньку, в которой из всей власти был один инвалид - безногий председатель колхоза.

В колхозе было несколько коров и пара лошадей. Есть было нечего самим "колхозникам", а уж про эвакуированных и говорить нечего. На покосе летом 1942-го произошел несчастный случай - пастушок не доглядел, и пару недель тому родившийся жеребенок попал под сенокосилку. Ножку жеребенку срезало чисто, как бритвой. Объяснительную об этом акте саботажа директор колхоза отправил в район уполномоченному. А в конце добавил еще одну плохую новость:"А Москву задрали волки." За недогляд на покосе и за распространение панических слухов о Москве директор был осужден и отправлен в лагерь. 11-летнего пастушка уполномоченный на первый раз пожалел и под суд не отдал - тот был главой семьи, в которой кроме него и мамы-вдовы были 6-летняя сестра и 3-месячный брат.

Москвой звали старую кобылу, которая по старости с трудом уже передвигалась и должна была умереть своей смертью со дня на день. А 11-летним пастушком был мой отец.

Те, кто войну прошел, или не говорят о ней, или говорят крайне мало. И не бьют себя в грудь кулаками, не кричат:"Мы - победители, потому что мы двадцать миллионов потеряли! А не то, что пиндосы со всякими англичанами." Как мне кажется, такое кричат нынешние "десантники", купаясь пьяными в фонтанах на день ВДВ и распугивая все живое вокруг. Или хронически нетрезвый 30-летний механизатор Вася, на 9 мая выпавший из трактора прямо в вечную лужу напротив сельсовета. А те, кто выжил в страшное время, не считают этот день праздником. Это только Лещенко мог петь про "праздник со слезами на глазах". У нас в семье, семье, прошедшей оккупацию, эвакуацию, блокаду, фронт, эпидемии, тиф и голод, 9 мая праздником никогда не был. Это был День Памяти. День Дани. День Скорби. День Поминовения. День, в который выжившие принимали свою судьбу - жить за себя и тех, кто не выжил. Никакой это не праздник.

И не только у нас в семье. Советские средства массовой информации, не понимая что они показывают и о чем сообщают, честно описывали встречи однополчан после официальных мероприятий на Красной площади. А те уходили оттуда и по-своему, по-человечески, без надзора, официальных речей, присутствия партийных боссов во дворце съездов, где этих боссов с бессчетными Звездами Героев на груди было намного больше воевавших и выживших, и всего этого наносного отмечали этот день как люди - памятью, словами от сердца, молчанием над налитыми стаканами, которые уже никто никогда не поднимет. 1-ый Украинский фронт. Закавказский фронт. 3-ий Белорусский фронт. 2-ой Прибалтийский фронт. Ленинградский фронт. И все-все-все остальные. Они не праздновали. Как можно праздновать, что у тебя на глазах соседа по строю разорвало миной, а ты остался живой? Как можно праздновать, что кто-то сгорел в танке, не успел выпрыгнуть из горящего бомбардировщика, не встал из окопа, не вернулся из разведки, не выжил от ранений? Это праздник?!

Есть праздники. А есть Дни. Кто-то скажет - американцы-козлы, даже не отмечают "свой" V-day. Потому что у них погибло с гулькин нос, да они еще и нажились на этой войне. А вот у нас - Победа! У нас 20 миллионов погибших! В каждой семье!

Это неправда. Американцы тоже отмечают День Победы. И поздравления официальные и статьи в газетах. Но никто не проводит парады или демонстрации. Скорее, смотрят фильмы, вспоминают как 7 мая 45 года вся страна обнималась друг с другом, смеялась, счастливая, как женщины и девушки, вместо мужчин вставшие к станкам и без устали день и ночь клепавшие эйркобры, студебеккеры, джипы, шерманы, патроны, снаряды, мины, орудия, чтобы все это грузить в караваны и отправлять за океан в Европу или в океан - на битву с Японией, как они праздновали то, что смогут отдохнуть и смогут увидеть своих мужчин, вернувшихся из PQ караванов, из Африки, из Нормандии, с островов Тихого океана, Италии, Германии. Вот это был праздник.

А сейчас в Америке есть два выходных дня - День Ветерана, когда страна чествует всех своих военнослужащих всех войн, и День Памяти, когда каждая семья поминает своих погибших, участвовавших и не доживших. Для этого дня не надо терять 20 миллионов. Один человек в твоей собственной семье - вечная трагедия. И не стоит радостно бить себя в грудь про эти миллионы, уверяя всех, что войну выиграл СССР. Лучше вспомнить как и почему были потеряны эти жизни, и кто виновен в этих смертях. Или можно еще вспомнить финскую "выигранную" войну, в которой "напавшая на СССР" побежденная сторона потеряла 26 тысяч убитых, а победившая - 127 тысяч. И это при трехкратном перевесе живой силы, 20-кратном - в авиации и 100-кратном в танках. Кто сейчас заплатит за эти 127 тысяч? За те 20 миллионов? Все еще праздник у вас в душе?

Мы уйдем, следующее поколение и знать не будет про такой жест - аккуратно ребром правой ладони собрать со стола крошки, смахнуть на левую руку и отправить в рот. Я помню как бабушка и отец всегда это делали, нарезая хлеб к обеду. Я помню рассказы как выжил мой только родившийся дядя, выжил лишь благодаря крохотным яйцам стрижей, живших под кровлей сарая, в котором обитала эвакуированная с Украины в Курганскую область семья. Отец рассказывал, что яйца те были в аккурат на чайную ложечку. Он с двоюродным братом (11 и 9 лет) лазили под крышу, проверяли гнездо и брали яйца, всегда оставляя хоть одно. А после разбивали и скармливали своему полугодовалому брату, который только открывал рот. Сами так никогда не съев ни одного того яйца. И про многое другое помню. И имя Левитана уже не будет ассоциироваться у людей со сводками "От Советского информбюро", звучавшими несгибаемым металлическим голосом из "тарелок" на улицах. В лучшем случае самая образованная молодежь подумает о художнике. И табличку на Невском с надписью "Граждане, при артобстреле..." закрасят или просто оторвут.

А что у вас в семье? Надеюсь, помнят и знают. Давайте выпьем сегодня за нашу память и за всех тех, кто в ней будет вечно жить.